Я видела, как плачет Москва. Не дождями, не темными ночами, не закатами. Она плачет теми восходами, когда ивы качают красными кумачами и чувствуют себя распятыми.
На них ленты привязали по ошибке. Ошибке не в пользу берез и заборов, не в пользу кривых надгробий, стальных крестов, нержавеющих по приказам.
Им – ивам – не повезло с отказом. Однажды – спросили, будет ли лучше.
Им приказали слушать. А потом делиться пророненными кем-то случайными воспоминаниями, это довольно больно, я бы сказала, хотя не знаю точно.. Они, кстати, все строчат письма – просят освободить их досрочно. Неудивительно, я бы тоже просила.. наверное.. тяжело плакать чужими слезами, или когда.. кто-то чужой – твоими. Хотя, стоп, ну о чем это я. Разве Москва – чужая.. Мне – нет, я бы не стала писать эти строчки, считать точки, мне было бы лень просто.
Так вот, о чем это я.. Этими рассветами чистый воздух. Сквозь воздух видна вода и еще чуть-чуть чего-то тихо и в такт, возможно. Я как-то таким утром вышла на берег, осторожно ступая по гравию. Я хотела, встав еще с постели только, завязать волосы красной лентой, но вспомнила во сне, что волосы мне давно отрезали. Или недавно – но это не важно потому, что все равно не приняли бы за свою. И вот я стою
на мелком камне и сначала трачу все силы на то, чтобы не впитать в себя (снизу вверх) воспоминания. Я не боюсь чужих, но вдруг там попадутся и мои собственные. Не то чтобы совсем плохо, но обидно. Я забивала гвоздями (тоже не ржавеют по приказу и даже, наверное, по просьбе), запирала на висячие замки, стремилась от них в разные стороны, а теперь так добровольно.. Нет, спасибо, я потратила немного сил, их-то, в сущности, не жалко.
И оно того стоило. То утро
первое в этом году
не было мутным. Сознание тоже стало более прозрачным после первого шага, еще прозрачнее – после второго. Так что к десятому уже не было желания срывать кумачи, спасать, разрыхлять ногами гравий. Не пришло понимание, что этого делать не надо, а просто расхотелось, и я стояла и смотрела, как плачет Москва в выходной, не ее выходной. Плачет молодыми ивами. Я поняла, что они молодые потому, что выдержала облаву воспоминаний. А значит их было немного. Ведь я совсем слабая.
6 июля 2006
На них ленты привязали по ошибке. Ошибке не в пользу берез и заборов, не в пользу кривых надгробий, стальных крестов, нержавеющих по приказам.
Им – ивам – не повезло с отказом. Однажды – спросили, будет ли лучше.
Им приказали слушать. А потом делиться пророненными кем-то случайными воспоминаниями, это довольно больно, я бы сказала, хотя не знаю точно.. Они, кстати, все строчат письма – просят освободить их досрочно. Неудивительно, я бы тоже просила.. наверное.. тяжело плакать чужими слезами, или когда.. кто-то чужой – твоими. Хотя, стоп, ну о чем это я. Разве Москва – чужая.. Мне – нет, я бы не стала писать эти строчки, считать точки, мне было бы лень просто.
Так вот, о чем это я.. Этими рассветами чистый воздух. Сквозь воздух видна вода и еще чуть-чуть чего-то тихо и в такт, возможно. Я как-то таким утром вышла на берег, осторожно ступая по гравию. Я хотела, встав еще с постели только, завязать волосы красной лентой, но вспомнила во сне, что волосы мне давно отрезали. Или недавно – но это не важно потому, что все равно не приняли бы за свою. И вот я стою
на мелком камне и сначала трачу все силы на то, чтобы не впитать в себя (снизу вверх) воспоминания. Я не боюсь чужих, но вдруг там попадутся и мои собственные. Не то чтобы совсем плохо, но обидно. Я забивала гвоздями (тоже не ржавеют по приказу и даже, наверное, по просьбе), запирала на висячие замки, стремилась от них в разные стороны, а теперь так добровольно.. Нет, спасибо, я потратила немного сил, их-то, в сущности, не жалко.
И оно того стоило. То утро
первое в этом году
не было мутным. Сознание тоже стало более прозрачным после первого шага, еще прозрачнее – после второго. Так что к десятому уже не было желания срывать кумачи, спасать, разрыхлять ногами гравий. Не пришло понимание, что этого делать не надо, а просто расхотелось, и я стояла и смотрела, как плачет Москва в выходной, не ее выходной. Плачет молодыми ивами. Я поняла, что они молодые потому, что выдержала облаву воспоминаний. А значит их было немного. Ведь я совсем слабая.
6 июля 2006