Она была не обаятельна и не красива. Когда прошел первый год ее жизни, ей пропустили птицу через рукав, а потом вышли на улицу и перевязали красной ниткой дождевого червя, чтобы на День ее Рождения не пошел дождь. Ее покровитель подарил ей все из своей жизни, кроме своего ножа потому, что все знают, что нож, который поменял владельца, нужно точить заново. Когда ей стукнуло десять лет, она перестала меняться, и старухи шептали, что, если бы она была мужчиной, то ее борода поседела бы изнутри прежде, чем вырасти. У нее была красивая комната, и табачные клубы дыма приходили с улицы, чтобы переночевать в ней . Шло время, она знакомилась с новыми людьми, и ей это совершенно не нравилось . Потому, что это было какой-то переменой. Она особенно хорошо смотрелась в черном и с ярко оранжевым апельсином в руке. Но только со спины. Однажды она решила, что может измерить, какая ее рука тяжелее, но ошиблась – это была ее единственная ошибка. Под ее взглядом вещи становились усталыми, а у инструментов рвались струны. Но до этого момента инструменты звучали лучше, чем обычно. Когда было так тихо, что можно было услышать, как свистит карп в вине, она начинала петь. Она пела очень часто (она знала, что птицы слышат собственное пение с опозданием на день, а свою последнюю песню – никогда), и всегда в это время листья навсегда встречались со своими тенями. Однажды она сказала: "Я хочу такую кошку, которая будет сливаться с желтой листвой.". И ей ответили: ".."..

16 октября 2004