Уходили на фронт молодые бойцы,
Уходила за ними подруга твоя.
Наши снайперши тоже немного стрельцы,
Но рыдали в ногах мать ее и моя.

Она верность просила тебя сохранить,
Обещала беречь свои руки в бою.
Ты не знала, что можно лишь словом убить,
И сказала: "Вот знаешь, погибнешь в строю,

А мне ждать и томиться ночами одной..
Не согласна, венок и корону сниму.
Ну а ты возвращайся, живи, дорогой.
Я тебя, как вернешься, обратно приму.".

Нет, ее карих глаз не достойна слеза,
Но дрожали ресницы в морозе речей.
На перроне под смех целовали глаза,
Вспоминая последние десять ночей.

И как только отчалил тем утром вагон,
Ты топила печаль свою в терпком вине.
И один диалог несся со всех сторон:
"Где Натаха твоя?" - "Да она на войне.".

Ты пыталась надеть на мизинец кольцо,
Не ее, а другое – что парень дарил.
Но в зрачках лишь ее отражалось лицо,
Ты боялась, ее уже кто-то убил.

Существует неверность, но лишь не своя,
Слишком чувства сильны, их, увы, не убить.
Там, под пулями, гибнет зазноба твоя.
Ее нет.., ты еще продолжаешь любить.

Тебе пишут письмо: "Это смерть. Навсегда.";
Ты не веришь, не хочешь, не можешь прощать.
Ты не будешь ни с кем никогда.., никогда,
А в ответ на вопросы все будешь молчать.

11 мая 2004