Горим. Потемнела земля – не видит, что мы горим. Странно смотримся со стороны – со своими большими сумками, с мыслями о холодильниках, в которых всегда есть пиво. Сгораем дотл . Это мы можем, это нам легко – это мы каждый миг. Горим – это мы запросто. Не видно дыма, земля еще темная, а мы горим себе и смотрим внутрь своих захламленных комодов, выгребаем старые книги, чьи-то чертежи. Горим, иногда резко поднимаем головы и видим солнце. Думаем: "Что за хрень?", - и продолжаем гореть. Красиво.. хорошо горим.
Это не страшно, что в нас лед проникает через черную землю. Это ничего, что с неба дождем золото, а мы как-то нелепо прикроемся картонкой и продолжаем перетаскивать канализационные люки с одних улиц на другие. Это все фигня, что крышки на кастрюлях плотно не закрываются, что половину пакетов с молоком пора выбрасывать.. Потому что мы не допиваем до конца, каждый раз открываем новый пакет. С молоком.
Смотрите: я иду по платформе. За моей спиной рюкзак, в каждой руке по огромной сумке. Я слушаю дурацкую музыку и иногда приподнимаю уголки губ. У нас это называется ‘улыбаться’. Сморите: я горю. Эй, надо помахать рукой. Улыбаемся и машем, хлопаем и взлетаем – вот так. Я горю своим нескончаемо красным, делаю шаг, еще один, еще. Вот взглянула вверх – и пропало небо. И пропало солнце, и улетели все птицы. Это я так умею – чтобы все пропадало. И тогда я, действительно, начинаю улыбаться.
26 марта 2006